Неделя выдалась скучной. То ли перед Весенним равноденствием у людей поиссякла страсть к битвам, то ли воины, сходившиеся в поединках, были недостаточно мужественны, чтобы удостоиться чести попасть в Валгаллу - только заданий от отца Брунгильда не получала уже давно. Её любимцу, коню Гране, приходилось вновь и вновь объезжать Асгард, потому что хозяйка не допустила бы, чтобы конь её застоялся в стойле.
"Вот такова, наверное, жизнь земных женщин, - подумалось валькирии. - Всегда в доме, всегда в клетке, всегда в стремлении угодить мужу. Но валькирия так жить не может и не должна! В наших сердцах слишком много огня, чтобы уместить это пламя в домашнем очаге!"
Гране заржал. Вглядевшись вперёд, Брунгильда заметила фигуру Локи - словно собственные мысли о пламени привели её к богу огня.
Надо сказать, что с Локи Брунгильда была знакома весьма поверхностно. Верной воительнице Вотана непонятно было вечное стремление Локи к хитрости и обману, к обходным путям. У человека это почти наверняка говорило бы о трусости - но разве стал бы отец держать при себе труса, разве позволил бы трусу называться божеством?
Правила вежливости требовали поприветствовать божественного собрата.
Спешившись перед Локи, валькирия произнесла:
- Доброго дня тебе!

Локи вежливо ответил на приветствие, даже не попытавшись подшутить или прибегнуть к иронии. Брунгильда, которая сама отличалась прямолинейностью, не могла этого не оценить. Быть может, им всё же удастся найти общий язык?
Заметив название на переплёте книги, Брунгильда сделала вывод, что книга посвящена кузнечному делу.
- Многие говорят о твоих талантах, Локи, - молвила валькирия. - Но не знала, что ты ещё и кузнец.
Впрочем, чему тут удивляться? Кузнечное дело неразрывно связано с огнём, а Локи по своей природе владеет магией как льда, так и огня.

- Насколько всё проще у валькирий, - задумчиво молвила Брунгильда. - Мы изначально знаем, для чего рождены, а потому нам нет нужды проверять, подойдёт ли нам то или иное дело. Хотя... если бы нас учили чему-то ещё, помимо сражений, мне сейчас не пришлось бы сидеть без дела, ожидая, когда кто-нибудь в Мидгарде решит устроить смертельный поединок или пойдёт войной на соседа. А что касается мужских и женских занятий - тут соглашусь. Бой всегда считался мужским занятием, но среди валькирий при этом нет ни одного мужчины! А ведь если бы отец желал, чтобы достойным воинам в битвах помогали мужчины Асгарда - он и собрал бы отряд из мужчин.
Она усмехнулась.
- Возможно, для воителей Мидгарда дева в доспехах, возникшая во время сражения словно из ниоткуда, кажется гораздо более пугающей, чем бородатый викинг в таких же доспехах?

Судя по всему, Брунгильда знала о Мидгарде далеко не так много, как ей всегда казалось. Если, конечно, автор книги всё это не выдумал.
И то ли так на неё повлияла беседа с известным хитрецом, то ли вынужденное бездействие последних дней, но только Брунгильда внезапно сама промолвила такое, чего никак от себя не ожидала:
- Мне бы хотелось отправиться в Мидгард под видом земной женщины, чтобы самой узнать, как там живут люди.
Осмыслив то, что так неожиданно вырвалось из её уст, валькирия добавила:
- Скажи, ты смог бы сопровождать меня? Ведь земная женщина, странствующая в одиночку, неизбежно привлечёт к себе ненужное внимание. Конечно, я смогла бы легко отбиться от наглецов, что решились бы на меня покуситься - но при этом выдала бы себя в тот же миг. А вот если бы странницу сопровождал, к примеру, брат или... или муж, это для Мидгарда было бы в порядке вещей.
Не далековато ли она зашла, предложив Локи выдавать себя за её мужа? Что, если тот излишне вдохновится идеей и провернёт какую-нибудь каверзу? Но слово - не воробей, вылетит - не поймаешь.

"А ведь я даже никогда не интересовалась, есть ли у Локи свой скакун", - подумалось Брунгильде.
Если она поедет верхом на верном Гране, не годится Локи бежать за ней пешком!
- Прости, - несколько смущённо проговорила валькирия, - но ведь даже не знаю, есть ли у тебя лошадь...
Быть может, в Асгарде Локи не так уж и нужна лошадь - в конце концов, богам доступны и другие способы перемещения. Но для маскировки в Мидгарде полёт или телепортация никак не подойдут!

Сначала их обоих окутали облака, закрыв солнце. Затем облака сменились горными вершинами, горные вершины - верхушками самых высоких деревьев, и наконец, словно кто-то самая последняя декорация на театральной сцене, возник лес - не такой, впрочем, густой, чтобы сквозь листву не проникали лучи солнца.
Валькирия огляделась. Конечно, ей и раньше приходилось видеть Мидгард - но обычно сверху, паря над полем битвы. Здесь же было вполне мирно, будто в Ванахейме - обиталище ванов, богов природы и плодородия.
Гране тут же заинтересовался травой у себя под ногами, а Брунгильда вдыхала чистый лесной воздух.
- Скажи, - обратилась она к Локи почему-то вполголоса, - ты ведь наверняка бывал здесь раньше?

- Расскажи о деревьях, - попросила Брунгильда.
Ей любопытно было узнать представления мидгардцев о Девяти мирах и их связи. Собственно, они почти угадали: Хель, обиталище мёртвых, действительно был расположен под корнями дерева, но не обычного, а ясеня Иггдрасиль, что соединяет собой все миры.
- Интересно, как истина, передаваемая из уст в уста, постепенно превращается в сказания и легенды, - добавила валькирия. - Если мидгардцы догадываются, что вход в царство мёртвых находится под деревом - значит, они слышали когда-то об Иггдрасиле.
Тем временем налетел порыв ветра, листва на деревьях зашелестела. Интересно, кто на самом деле в этом лесу обитает? Помимо воображаемых чудовищ, которых так боятся местные жители?

- Дриады - души деревьев... - задумчиво произнесла Брунгильда. - Возможно ли, что поверье о дриадах возникло, что митгардцы когда-то встретились с ванами или альвами? Ведь ваны неразрывно связаны с плодородием, а значит, и с растениями. А альвы всегда любили природу - даже те, которых называют тёмными, ведь горы и пещеры, что так дороги их сердцам - это тоже часть природы. Способности же альвов наверняка кажутся жителям Митгарда поразительными, достойными того, чтобы сложить о них легенды.
Она старалась ступать потише - всё же не в своём доме, а местным обитателям, кем бы они ни были, вряд ли понравится шум.

- Тот царь поступил как трус, - молвила Брунгильда, выслушав легенду. - Но и обречь врага на вечные муки - тоже путь труса. Если враг причинил тебе зло - явись к нему с оружием и вызови на поединок. Если же враг настолько подл, что не достоин даже поединка - просто убей его. Но нет доблести в том, чтобы наслаждаться чужими страданиями.
Брунгильда вдруг поймала себя на мысли, что Локи потянуло на мрачные истории. Может быть, в этом лесу ему не по себе? Вот и Йол не стал есть здешнюю траву - возможно, неспроста?
На всякий случай Брунгильда положила руку на плечо своему спутнику, желая отвлечь от мрачных мыслей.
- Думаю, в лесу мы немного узнаем о повседневной жизни мидгардцев, - сказала она. - Надо найти тропу, которая привела бы нас в деревню или в город. А там в любой таверне или на любой площади сможем окунуться в жизнь местных.

Когда Локи её обнял (для маскировки, разумеется), Брунгильде показалось, что руки у него горячее обычного. Может, так и положено богу огня? Но что-то подсказывало - причина в другом.
И взглянув в глаза своему спутнику и другу, Брунгильда поняла всё.
И вот они вместе, на первый взгляд - обычная супружеская пара, на деле же - огненный йотун, не знающий запретов и рамок, и валькирия, по своей природе от рождения связанная жёсткой дисциплиной. До сих пор эта дисциплина её не тяготила, потому что зов долга и зов сердца для неё всегда совпадали, более того - по сути своей были одним и тем же.
Пламя сердца Брунгильды всегда было скрытым. И сейчас зародившееся в ней чувство вернее всего было назвать нежной привязанностью, которая мало общего имела с той любовной лихорадкой, что читалась порой в мужских взглядах, устремлённых на Фрейю - богиню любви и предводительницу валькирий.
Но даже такая привязанность для валькирии была недопустима. Потому что валькирия должна оставаться девой - всегда.
Когда-нибудь придётся говорить об этом с Локи, и предстоящий разговор внушал Брунгильде тревогу. Но на людях показывать этого никак не годилось.
- А я-то как рада очутиться наконец среди людей, - вымолвила она в ответ на слова Локи. - Мне всю дорогу казалось, что лесной царь вот-вот разлучит меня с тобой и заберёт в свой дворец пленницей! Я бы сейчас не отказалась подкрепить силы в ближайшей таверне - после таких-то впечатлений.
Она надеялась, что поведением сейчас походит на мидгардскую женщину.

Так значит, она была права и лес и вправду плохо влиял на Локи. Вот только, похоже, она переиграла, пытаясь изобразить робкую мидгардскую женщину: на самом деле она не почувствовала в лесу никаких лесных царей, вообще ничего необычного, да и Гране, в отличие от Йола, проявил интерес к лесной траве. Может ли быть так, что этот лес враждебен именно к йотунам? Но почему?
От размышлений её отвлёк спор двух рыбаков - те не могли решить, кому должно достаться найденное в реке золото. Спор их разрешил Локи, выкупив кусок металла за золотые монеты. Вот только что он собрался с ним делать?
Когда они добрались до таверны "Спящий великан", Брунгильда вновь подыграла Локи, изобразив усталость - хотя прогулка для неё, валькирии, была пустяковой.
- Наверняка таким названием владелец пытается привлечь посетителей, - сказала она в ответ на слова Локи. - И ты прав, я и вправду не прочь отдохнуть.
Когда им выделили в трактире комнату, Брунгильда наконец смогла разговаривать без утайки.
- Что ты собираешься делать с золотом? - спросила она. - На оружие или доспехи такой мягкий металл не пустишь - любой железный меч разрубит его без труда. Или... ты думаешь использовать его для магии?

Брунгильда очень серьёзно вгляделась в украшение.
- Сова, - произнесла она. - Символ мудрости. Птица, живущая, по поверьям, на границе миров - это мне кто-то из эйнхериев рассказывал. Возможно, мы и принадлежим к разным мирам, Локи - но сова нас соединяет.
Она всё понимала. Знала, что кольцо - не просто память о путешествии. И пока Локи пропадал в кузнице, думала, как объяснить ему. Объяснить, почему не может стереть между ними все границы, соединить огни их душ. Потому что это было бы клятвопреступлением.
Но сове, таинственной ночной птице, границы неведомы.
Очень бережно валькирия надела кольцо на руку.
- Благодарю тебя, Локи, - сказала она, глядя в глаза богу огня. - Я всегда буду носить это кольцо и никогда не променяю его ни на какое другое.
На душе у неё стало светлее, улыбнувшись, она спросила:
- А тебе какой подарок хотелось бы получить?

Книга?
Брунгильда ожидала, что Локи тоже попросит в ответ какое-нибудь украшение. Но если он предпочитает книги - что же, так тому и быть. Вряд ли Брунгильда смогла бы так просто разыскать книгу в Мидгарде - но не зря же её матерью была сама Эрда, богиня земли и мудрости. Не так часто виделась валькирия с матерью - но тем ценнее была каждая встреча. Решено: при следующей встрече с матерью Брунгильда непременно постарается раздобыть либо книгу, либо какие-нибудь ценные знания, которые можно было бы в книгу записать.
- Обязательно добуду для тебя книгу, Локи, - отвечала Брунгильда. - Слово валькирии.
А валькирии, как известно, словами не бросаются.

- Да, матушка рассказывала мне о лешем, - отвечала Брунгильда. - Но лешим его называют в восточных землях, здесь же люди дали ему прозвание Ольховый царь и верят, что он охотится за младенцами. Есть, правда, народ саамов - вот те не считают Ольхового царя враждебной силой и даже поклоняются ему. Ольха для них - священное дерево. Но местные... Впрочем, дело ведь не в местных мидгардцах. Вопрос в том, почему Ольховый царь, если это был он, ополчился на тебя.
Она задумалась. Что-то такое вертелось в голове...
- Локи, ты ведь бог огня, - сказала она наконец. - А ольха, как любое дерево, боится огня. Что, если Ольховый царь побоялся, что ты устроишь в лесу пожар, и поэтому предпочёл напасть первым, подавить твою волю?